Арабская чистокровная
Красоте своей и славе
покорил немало стран
С гордым лебедем сиглави
Царь надменный кохейлан.
Драгоценнейшим товаром
Отдавал их коневод,
И прославились недаром
Прародители пород.
Чистым золотом платили
За арабских скакунов.
Увозили, уводили
Вдаль и вглубь чужих краёв.
Лавры мира всей породе.
Не грусти, скакун, рабом
Продан здесь – теперь уводят
На чужбину королём.
Блеск. Манеж. Гусары – строем.
Амазонки. Пух и прах.
Возвеличены тобою
Генерал и сам монарх.
Свет без тени. Верим кисти.
Точен скульптора резец.
Вечно. В бронзе на граните
Вздыблен гневный жеребец.
Свет Востока, вдохновенье –
Он сливает быль с мечтой
Лёгкой грацией движенья
И бесценной красотой.
Русский рысак
Страсть и скорость – лихой жеребец,
Огневой ипподромный боец.
Позабудь кобылиц и луга.
Нервы, зрелище, страсти – бега.
Расстоянье и времени ритм
Резвым бегом своим покори.
Вольно-бешено, сердцу в такт,
Бьёт копытами русский рысак.
К горизонту не тянется луг,
Ипподром замыкает свой круг.
Ритм ударов о землю подков
Под трибун оглушительный рёв.
Не устань, не отстань, погляди:
Твой соперник опять впереди!
А до финиша – все-то дела –
Сотня метров – прямая стрела.
Рубят землю удары копыт.
Кто из вас через миг победит?
Знай, от времени ты не отстал.
Для породы готов пьедестал.
Паломино
Подарите, люди, слово
К описанию лихих,
С огоньком в зрачках лиловых,
Изабеловых, соловых,
Белогривых, золотых!
С видом знающего цену
Силе стройных конских ног,
Выступает, как на сцену,
Глупым сизарям на смену,
Паломино – голубок.
От испанского пришельца
В дали прерии бежал.
Краснокожего индейца,
А потом землевладельца
На спортсмена променял.
Полюбились, что ли шпоры?
Чётче рысь, резвей карьер?
Да всё чаще от просторов,
От равнин и косогоров,
На манеж да на барьер.
Предоставь-ка другу спину,
Подари ретивый скок.
С сердцем гордого павлина
Нежногривый паломино,
Паломино – голубок.
Шайры
Исполины взошли из земли
И землёю согреты.
Но зачем их копыта в пыли
Украшают эгреты?
И к чему этот римский фасон
Хладнокровной гордыни,
Если сердцем не правит закон
Разрушителя ныне.
Доброй силой исполнен вдвойне,
Шайр дурного не слышит.
Шайр давно позабыл о войне,
Но история пишет.
Как седлали коней вороных
Паладины короны.
Как над мощными спинами их
Кромвель поднял знамёна.
Тени замков терялись вдали.
Время – запертой дверью.
Но могучие ноги несли
Белоснежные перья.
Что гигантам великих побед
Эту лёгкость дарило?
Может, им передали привет
Цапли Белого Нила?
Тенессийская прогулочная лошадь
Что творит человек-властелин!
Не природы оплошка –
Лошадь – змей, лошадь – яркий павлин,
Лошадь – дикая кошка.
Эта гибкость на диво и стать,
И движенья крутые.
Вот бы сказочникам передать.
Воплощенье мечты их.
Мы не видели в цирке таких,
Не читали в газетах.
Может впрямь, это внуки лихих
Чудо-наррагансеттов?
Не исполнить лошадке шутя
Странно-сложные танцы.
Впрочем, как бы ни тешить дитя…
Во дают иностранцы!
Монгольская
Нерѐзвы, нестáтны и рост невелик.
Табун разномастен, космат, полудик.
Но грубо, небрежно, сказать не посмей
О полумустангах монгольских степей.
Их небо ласкает в жару и в пургу.
Укрытий не зная, пасутся в снегу.
В хинганских вершинах блеснула заря.
Тревогу почуяли кони не зря.
Вожак, призывая, заржал, показал
Надменной усмешкой звериный оскал.
Вы вспомнили, кони, отвагу погонь.
В зрачках отражался пожаров огонь.
Усталость и жалость неведомы вам.
Вы орды Мамая несли по степям
Тьмой быстрых копыт, сокрушающих твердь.
Вы грызлись жестоко и бились на смерть.
С неистовым ржаньем и адом в глазах
Врагов Чингисхана топтали во прах.
И следуя року, как страсти слепой,
Владыки могилу сравняли с землёй.
Покинув дорогу кровавой войны,
Сходились вы, мирно, опять в табуны.
Вновь мерили вёрсты в снегу и в пыли.
Стада и отары надёжно пасли.
Остались набеги легендой в веках.
И отблеск небес в лошадиных глазах.
Но помнит сходящий на землю покой
Былое величье Орды Золотой.
Берберийбский скакун
«Африка – Аравии.
Пламенный привет!»
Не мечтал о славе я
Много сотен лет.
Только лавры царские
Заняли умы:
Почему арабские?
Почему не мы?
Меньше обаяния
У сынов моих?
Гордая Испания
Полюбила их!
Южная Америка
Принимала нас.
Ты поди отмеряй-ка
Путь такой хоть раз.
Собери подковами
Поднятый песок,
И Сахара новая
Хлынет на Восток.
Где верблюды строгие
Падали в пути,
Ветер веял в ноги мне.
Вам – с ума сойти.
Жить в пустыне – мания.
Я же, полон сил,
Принцев Мавритании
На седле носил.
Есть ли мир красивее
Солнечной земли,
Где Алжир и Ливия,
Нил и Сомали!
«Джипы» не расстроили
Наш простой уклад.
Мы друг друга стоили,
Мой арабский брат.
Может всё в призвании?
Сердцем не остынь.
Для тебя признание,
Мне – пески пустынь.
