Шетлендские пони
Лошадиной породы работящие гномы
Без претензий на звание «настоящих коней»,
Что по мультикам-комиксам стали нынче знакомы
Не бывавшей на воле городской ребятне.
Пусть не сёдла героев принимали на спины.
Не гремели доспехом, устрашая врага.
Почему не вписать бы мирных пони в картину,
Как фигурки стаффажа на мейнлендских лугах?
Не для них переходы и сраженья-погони.
Хорошо посмеялся бы какой-нибудь шах!
Но о чём же мечталось тем, заезженным пони,
Извлекавшим на солнце вагонетки из шахт?
В лучшем случае – цирк. Чем их время заполнить
После долгих столетий под тяжёлым вьюком?
Лишь во сне доводилось что-то милое вспомнить:
В таратайке старушка или мальчик верхом.
А в бумажных трущобах взросло-детских журналов
«Кони-пони» рифмует современный поэт.
Ведь в лесах ноосферы всякой твари немало,
Только чудо-лошадки там, как правило, нет.
В городские квартиры приглашать их не надо.
Просто пони вернётся в заколдованный круг
Не как лев, усмирённый суетой зоосада,
А невинного сердца добрый маленький друг.
Вьючный конь /геологической/ экспедиции
Пусть не кущи посажены райские,
Знают тайны земной красоты
Все бурятско-сибирско-алтайские
Предки, братья-коллеги. И ты.
У геологов карты размечены.
А пройди-ка на деле маршрут
Мглой таёжною, скалами, речками…
Лишь над сопками ветры поют.
Не прогулка и склоны пологие:
Тоже камни, колдобины, пни.
И какая уж тут психология!
Принял груз – так тяни да тяни.
Звук копыт над застывшими лавами
Потревожит извечный покой.
Ты питаешься дикими травами,
А геолог неясной мечтой.
Он в долине романтикой мучился,
Он суров, но не зол и не жмот.
Сам, как ты, до отказа навьючился
И стремится куда-то вперёд.
Помоги ему чудо заветное
Как подкову на счастье сыскать,
И обратно, тропой неприметною,
Донести драгоценную кладь.
Ну, встряхни позадорнее космами,
Сон и мошек от глаз отгони!
И не майся людскими вопросами.
Принял груз – так тяни да тяни.
Гафлингер
Нрав игривый или рабский?
Конь – не конь, домашний пёс.
Что в тебе скакун арабский,
Что – тирольский водовоз?
Невысок и ладно сложен.
Крепкий, добрый и простой.
При атласно-тонкой коже
Нáвес длинный и густой.
Крупный вширь, довольно быстрый,
Послушание – на «пять».
И не зря пришлась туристам
По душе такая стать.
Шевельнёт удильным звоном
Южный профиль головы.
Пронесёшься по газонам
В лоск ухоженной травы.
По расчищенной дорожке,
Ясным солнечным деньком,
Весело прокатишь дрожки
Или всадника верхом.
От конюшни запах сена,
А на чёлке яркий бант.
Для любителя-спортсмена
Идеальный вариант.
В масти цвета апельсина
Хвост и грива, что мороз.
Непривычная картина –
Верховой тяжеловоз.
Кладрубская
Пара настоящих
Каретных
Кладрỳбских лошадей –
Внешностью блестящи,
Приметны
Повадкой лебедей.
Сахарная шкура,
Огромный
Чудесный жеребец.
Мраморной скульптурой.
Не дрогнет.
Невиданный гордец.
Дама – вороная.
И тенью
Осанку повторив –
Готика живая:
Движенье
И локона извив.
Лимузин не краше
Кареты
Венского двора.
Кони – память наша.
Приметы
Лучшего вчера.
Wild wests song.
/Четвертьмильная/
Нет дороги хорошей.
Нет погоды плохой.
Четвертьмильная лошадь
И оранжевый зной.
Чуть колышется время
Как поводья в руке,
Деревянное стремя
И лассо на луке.
От добрых друзей привет.
И ты им пошли.
Истёртой подковы след
В горячей пыли.
Думы вечная ноша,
В сердце спрятанный гром.
Четвертьмильная лошадь
Под ковбойским седлом.
Путь судьбы обещает
Призрак счастья и смерть,
А копыта вращают
Прерий круглую твердь.
Мерило добра и бед,
Беду отдали.
Истёртой подковы след
В горячей пыли.
Жарким золотом запад
Проливается в день.
Но под кожаной шляпой
Чёрно-синяя тень.
Шпоры звякают мерно.
Солнца плавится тор.
Лошадь молча и верно
Убивает простор.
Заполнит плеяды лет
И метры земли
Истёртой подковы след
В горячей пыли.
Австралийская
(уэлер)
А кто бы что ни высказал,
Не могут быть плохи
Кровей весьма изысканных
Лошадки-пастухи.
К ним больше уважения.
Иные, бросив дом,
К спортивным достижениям
Ушли на ипподром.
Наградой тоже светится
Звезда во лбу коня.
Быть может, ярче месяца
В конце большого дня.
Кто въявь звенит медалями,
А кто-то лишь во сне.
Я так хочу в Австралию!
И лучше – на коне.
Дума славянского всадника.
(Беспородный конь)
Годы-расстоянья…
Шагом то ли вскачь.
В долгом ожиданьи
Не молись, не плачь.
Гиблая дорога.
Есть земля – есть путь,
Не проси до срока
Малость отдохнуть.
С кем делиться волей?
Где-то огонёк?
Друг один средь поля –
Верный мой конёк.
Молодой, ретивый,
Дёргает узду.
Кто там, пышногривый,
Был в твоём роду?
Те, что в дни лихие
Обрели здесь дом,
Лошадёнки злые
Под пустым седлом.
Не с ордынским войском
Тут являлся встарь
Золотой заморский
Стройноногий фарь.
Под крылом зарницы
Ржали средь степей
Птицы-кобылицы
Смешанных кровей.
И на зов желанной
Выбегал на стан
Вороно-буланый
Конезверь тарпан.
Конь, конёк мой скорый,
Где твой брат-степняк?
За буянский норов
Взял его казак.
Впору дикой стати
Красное седло.
Да в победной рати
Сколько вас легло?
Тот же, что не вышел
Ростом на вершок,
Ест солому с крыши
Вспоминая стог.
Хоть ему навечно
Под ноги легли
Вёрсты бесконечны
Паханой земли.
Бедолага-мерин
К нови не привык.
Он ленив и верен
Как его мужик.
Ты же волю даришь
Словно чувства жар,
Мой слуга-товарищ.
Без цены товар.
Что мне бег твой спорый
В призрачную даль?
Нить судьбы, в которой
Только песни жаль.
Мы ведь не из моды
Одолеть взялись
Расстоянья-годы
Шагом, вскок да в рысь.
